Раннее средневековье

Гунны – тюркоязычные кочевые племена монголоидного антропологического типа, пришедшие в Европу из-за Урала в 370-е гг. н.э. Происхождение европейских гуннов многие исследователи связывают с центрально-азиатским народом «хунну» (сюнну). Первые достоверные сведения о гуннах Европы оставлены современником их экспансии на запад римским писателем конца IV в. Аммианом Марцеллином. Он сообщает, что гунны, живущие прежде за Меотийскими болотами (Азовское море), напали на аланов, обитавших в степи по обе стороны Танаиса (Дон) к северу от Меотиды и в северных предгорьях Кавказа. Перебив и ограбив «многих аланов», гунны по условиям мирного договора присоединили оставшихся к себе и при их содействии, захватив владения готов в Поднепровье и Поднестровье, достигли Дуная. Триумф господства гуннов в Европе связан с их вождем Аттилой. Однако спустя несколько лет после его смерти (453 г.) гуннский союз племен распался. Археологические памятники гуннской эпохи существенно отличаются от предшествующих сармато-аланских, что выразилось как в распространении новых явлений в погребальном обряде (погребения с сожжением, бескурганные изолированные захоронения), так и в новых формах материальной культуры: оружии, конской упряжи, украшениях костюма и некоторых ритуальных предметах (бронзовые котлы). Мужские погребения сопровождались оружием: мечами, наконечниками стрел, деталями сложносоставного лука, конскими уздечными и седельными наборами. В женских же погребениях главную роль играют украшения: диадемы, височные подвески, кулоны. Для ювелирных украшений характерно сочетание золотого фона со вставками из полудрагоценных камней в напаянных гнездах.

На территории Самарского края выявлено всего несколько комплексов (Федоровкое погребение, Владимировское погребение), материалы из которых позволяют, по целому ряду признаков, рассматривать их в контексте памятников гуннского круга.

В 1928 г. В.В. Гольмстен опубликовала найденный крестьянами с. Федоровки комплекс предметов из погребения кочевника гуннского времени. К материалам данного погребения в силу его принципиальной важности для этнокультурной истории всего Поволжского региона неоднократно обращались различные исследователи: Е.К. Максимов, А.К. Амброз, И.П. Засецкая, А.В. Богачев, причем каждый из этих исследователей дал свою датировку погребения.

Традиционно к гуннскому кругу памятников относится и впускное погребение у с. Владимировка, послужившее одним из пунктов в известной дискуссии А.К. Амброза и И.П. Засецкой о хронологическом месте памятников шиповского круга, к которому можно отнести и Владимировское погребение. Обратившийся к материалам этого погребения А.В. Богачев занял нейтральную позицию, датировав его первой пол. VI в. Отнеся его к постгуннскому времени, он обосновал правомерность рассмотрения погребения в ряду памятников гуннского круга. Интерес к материалам этого погребения со стороны зарубежных специалистов можно проиллюстрировать ссылкой на монографию болгарского исследователя Рашо Рашева «Праболгары в V–VII вв.», вышедшую в 2000 г. Анализируя комплексы VI–VII вв. из выделенной И.П. Засецкой II группы (Покровской), он указывает на Владимировское погребение в числе прочих, связываемых им с собственно болгарским этносом.

Важно отметить, что имеющиеся археологические материалы, в частности, комплекс впускного захоронения 1 кургана 3 I Кряжского могильника, которое можно отнести к гунно-сарматскому кругу, позволяет предположить, что территория Самарского Поволжья относилась к тому региону, в котором завершалось формирование гуннской общности накануне появления гуннов в Западной Европе.

Сиделькино‑Тимяшевский культурный тип

Сиделькино-Тимяшево, культурный тип – группа археологических памятников III – V вв. н.э., расположенных на севере Самарского Поволжья в бассейне рек Большой Черемшан и Кондурча. К настоящему времени известно 20 памятников этого круга.

Археологические памятники типа Сиделькино-Тимяшево представлены городищем, открытыми селищами и грунтовыми могильниками. Площадь поселений составляет 0,7-6 га. Раскопки проводились на селище и могильнике Сиделькино II, Пролетарском городище, селищах Пролетарское, Тимяшево II, Крепость Кондурча II, Славкино I. Все изученные памятники, за исключением Пролетарских городища и селища, однослойные. Мощность культурного слоя на поселениях не превышает 0,5 м. Исследованы подквадратные в плане жилые полуземляночные постройки с центральным опорным столбом, а также металлургическая мастерская, около которой изучены цилиндрические ямы для выжига угля.

С металлургическим, литейным и ювелирным производством связаны находки глиняных тиглей рюмкообразной формы, фрагментов глиняных льячек, железного и медного шлака, обрезков медных пластин.

Хозяйственные сооружения представлены в основном цилиндрическими в плане ямами диаметром 0,6-2,2 м, углубленными в материк на 0,2-1,3 м. Слабо углубленные в материк хозяйственные ямы прямоугольной формы являются специфичным признаком памятников типа Сиделькино-Тимяшево.

Население, оставившее памятники этого типа, вело комплексное хозяйство, в котором наряду с земледелием и придомным скотоводством небольшую роль играли охота и рыболовство. На всех памятниках определены кости крупного и мелкого рогатого скота, свиньи, лошади, собаки. На селище Сиделькино II в небольшом количестве присутствуют также кости птицы (в том числе домашней курицы), лося, зайца, бобра и рыбы.

Основная масса керамики на поселениях - фрагменты крупных горшковидных сосудов, в основном не орнаментированных. Украшенные защипами и насечками венчики немногочисленны. В формовочной массе сосудов зафиксирован шамот, органика, сухая глина, в отдельных случаях раковина. Керамика селища Сиделькино II послужила эталоном для выделения керамики «сиделькинского типа». Она представлена фрагментами сосудов горшковидной формы с поверхностью светло-коричневого, желтого или серого цветов. Керамика второй группы содержится в материалах селища Тимяшево, поэтому она получила название керамики «тимяшевского типа». Это фрагменты сосудов горшковидной или баночной формы с «мажущейся поверхностью» желто-коричневого цвета, с прямой или чуть отогнутой наружу шейкой. Керамика, происходящая из раскопок селищ Крепость Кондурча II и Славкино I, сочетает в себе признаки керамики сиделькинского и тимяшевского типов. Разнообразие рецептов формовочных масс и технологических приемов, использованных при изготовлении глиняной посуды, свидетельствует о смешанном составе населения, оставившего памятники типа Сиделькино-Тимяшево. Керамический комплекс памятников типа Сиделькино-Тимяшево близок керамике поселений киевской культуры Поднепровья.

Самую многочисленную категорию индивидуальных находок составляют пряслица, которые делятся на три группы: 1) биконические 2) уплощенные 3) изготовленные из стенок лепных сосудов. На всех памятниках типа Сиделькино-Тимяшево встречены округлые глиняные жетоны диаметром 3-4,5 см, изготовленные из стенок сосудов.

Погребальные комплексы исследованы на грунтовом могильнике Сиделькино II. Погребения относятся к разным группам: 1) погребения по обряду ингумации, совершенные в культурном слое поселения под каменной наброской, а также в использованных производственных сооружениях, 2) погребения, совершенные по обряду кремации на стороне, когда прах погребенных с остатками погребального костра ссыпался в небольшие ямы округлой или подпрямоугольной формы.

Памятники типа Сиделькино-Тимяшево в Самарском Поволжье относятся к числу памятников киевского круга и являются самыми северо-восточными памятниками этой археологической общности. В формировании населения, оставившего памятники типа Сиделькино-Тимяшево, могли участвовать также представители позднесарматских групп.

Лбищенский культурный тип

Лбищенский культурный тип был выделен Г.И. Матвеевой и назван по исследованному на Самарской Луке городищу Лбище. Еще одно городище лбищенского культурного типа было исследовано Г.И. Матвеевой и А.В. Богачевым в 1988 г. на Самарской Луке у с. Переволоки. В непосредственной близости от городищ найдены и селища этого времени. Все известные памятники лбищенского культурного типа сконцентрированы в южной зоне Самарской Луки. Переволокское городище и городище Лбище имеют одинаковую топографию и схожую систему оборонительных сооружений. Они занимают наиболее высокие мысы волжского берега, ограниченные глубокими оврагами. Площадки городищ круто обрываются к Волге и практически неприступны. С напольной стороны оба городища защищены валами и рвами. Городище Лбище имеет два рва и вала, Переволокское – один ров и вал. С наружной стороны валы оформлены в виде выступов-бастионов (на Лбище - 11, на Переволоках - 9), выступающих за пределы вала на 10 – 15 м. Исследование валов выявило их одинаковое устройство. Внутренняя и наружная сторона бастионов были сложены из глины. Внутри валов найдены выкладки из обугленных бревен и веток, которые сжигали с целью обжига и уплотнения глины. У основания валы изнутри были обложены некрупным известняковым камнем. В культурных слоях городища и селища у с. Лбище, а также Переволокского городища находок было мало, что говорит о непродолжительном периоде их функционирования. На городище Лбище было выявлено свыше 100 углубленных в материк сооружений, в том числе более 30 очажных котлованов наземных жилищ. Именно в них была сосредоточена основная масса находок. Кроме очажных котлованов, были обнаружены хозяйственные ямы и глинобитная печь. Жилые постройки были наземными, срубовыми. Котлован служил кухней, в нем приготовлялась пища, хранились продукты и посуда. Во всех жилищных котлованах найдены целые сосуды и их развалы, украшения и предметы одежды (пряжки, фибула, браслеты). Основную массу находок на памятниках лбищенского культурного типа составляет керамика. Она представлена плоскодонными горшками и мисками, дисками-лепешечницами, воронкообразными крышками. Горшки различны по размерам: от огромных зерновиков до миниатюрных сосудов. Тулова сосудов округлобокие или со сглаженным ребром. Венчики сосудов орнаментированы насечками или вдавлениями. Миски, острореберные и округлобокие, тщательно заглажены, а иногда покрыты лощением. На городище у с.Лбище найдены изделия из железа: рыболовные крючки, наконечники стрел, кресало, долото, ножи. Особый интерес представляет клад кузнечных инструментов и продукции кузнеца: клещи, молот и два топора. Бронзовые изделия представлены пряжками, поясными наконечниками и накладками, гривной, фибулой. На основании этих находок памятник можно датировать концом IV в. Истоки традиций материальной культуры лбищенского населения Г.И. Матвеева предложила искать на западе в древностях зарубинецкой и черняховской культур. Сам лбищенский культурный тип она отнесла к раннему этапу именьковской культуры. Человеческие костяки, найденные на Переволокском и Лбищенском городищах, принадлежат жертвам вражеского набега. О внезапной гибели поселений свидетельствуют и железные наконечники стрел «гуннского типа». Не исключено, что именно гунны в конце IV в. уничтожили эти поселения на Самарской Луке. Судя по тому, что пребывание «лбищенцев» на Самарской Луке было кратковременным, не стоит ожидать находок оставленных ими крупных могильников.

Именьковская культура

Именьковская культура – самое крупное этнокультурное образование середины I тыс. на Средней Волге. В настоящее время учтено свыше 700 памятников именьковской культуры, которые занимают территорию от низовьев р. Камы на севере - до устья р. Самары на юге; от среднего течения р. Суры на западе до среднего течения р. Белой на востоке. Первые исследования памятников именьковской культуры были произведены в 1940-х годах Н.Ф. Калининым. В 1959 г. В.Ф. Генинг предложил назвать ее «именьковской» по исследованному городищу у с. Именьково. В 1967 г. вышла работа П.Н. Старостина, в которой был обобщен материал многолетних раскопок именьковских памятников. Большое количество памятников именьковской культуры в Самарском Поволжье исследовано под руководством Г.И. Матвеевой. Они представлены тремя видами: 1) городищами (поселениями, укрепленными валами и рвами); 2) селищами (неукрепленными поселениями); 3) грунтовыми могильниками («полями погребений»). На городищах и селищах исследованы жилища полуземляночного типа, длинные дома столбовой конструкции и разного рода хозяйственные ямы. Погребальный обряд включал в себя грунтовые могильники, кремацию умерших на стороне, безурновые трупосожжения. В небольшие (до 1 м) ямы округлой формы ссыпались очищенные от золы остатки кальцинированных костей и оплавленные в огне вещи (украшения, детали костюма), рядом ставились горшки с заупокойной пищей. В результате раскопок памятников именьковской культуры собраны богатые коллекции вещевого материала. Керамика представлена горшковидными округлобокими и мискообразными сосудами, дисками-лепешечницами, биконическими пряслицами и мелкой пластикой (фигурки животных). Изделия из железа представлены орудиями труда (ножи, серпы, наральники, мотыжки, топоры, ножницы, скобели, рыболовные крючки, кузнечные молоты и клещи) и оружием (наконечники стрел и копий, боевые топоры). Известны предметы цветной металлургии: украшения (серьги, антропоморфные амулеты, фибулы, подвески) и детали поясов (пряжки, накладки, наконечники). Изучение всего комплекса материальной культуры именьковских племен позволило исследователям сделать ряд интересных выводов. Самым важным является вывод о пришлом характере именьковской культуры. Уровень хозяйственно-экономической жизни (наличие высокоразвитой черной и цветной металлургии, знание пашенного земледелия), специфика материальной культуры (керамика, типы украшений, традиции домостроительства) и погребальная обрядность (безурновые трупосожжения) именьковской культуры таковы, что ее носители не имеют местных корней и являются в районах Волго-Камья мигрантами. В 1980-х годах Г.И. Матвеева высказала гипотезу о зарубинецких истоках именьковской культуры. Новые материалы, полученные в результате раскопок городищ Старая Майна и Лбище, позволили исследователям скорректировать представления о характере миграции с Днепра на Волгу. В частности, Г.И. Матвеева допустила, что в формировании именьковской культуры кроме зарубинецких, приняли участие и племена пшеворской культуры. В.В. Седов предположил генетическую связь именьковской культуры с черняховской. А.В. Богачев, анализируя конструктивные особенности жилых построек городища Старая Майна, не исключил возможности участия в миграции с запада культурных групп германского круга. Вопрос об этносе носителей этой культуры остается открытым. Г.И. Матвеева и В.В. Седов считали ее славянской, А.Х. Халиков – балтской. М.Б. Щукин полагал, что их предки (племена зарубинецкой культуры) были этническими бастарнами. В настоящее время точка зрения Г.И. Матвеевой о славянских (пшеворско-позднезарубинецких) корнях именьковской культуры поддержана большинством исследователей. Важным представляется то, что дата вторжения гуннов в Южнорусские степи (370–378 гг.) смыкается с датой появления на Средней Волге памятников именьковской культуры (последняя четверть IV в.). Несомненно, что второе в самом общем виде является следствием первого. Вместе с тем такая грандиозная миграция должна была быть предопределена какими-то конкретными историческими событиями. В работе готского историка Иордана имеется описание избиения готами антов, которое произошло до 378 г. (до Адрианопольской битвы), когда был распят король антов Боз и 70 знатных людей, «чтобы трупы повешенных удваивали страх покоренных». Эта жестокая расправа могла переполнить чашу терпения покоренного народа и стать решающим аргументом, склонившим часть славян к переселению на Волгу.

Не менее спорной является проблема дальнейших судеб племен именьковской культуры. В.В. Седов полагал, что славяне-именьковцы покинули Волго-Камье и переселились в левобережные районы Поднепровья, где оставили памятники волынцевской культуры. По мнению Г.И. Матвеевой, лишь часть именьковцев ушла на запад, а другая, оставшись в Поволжье, смешалась с пришельцами-болгарами, и именно потомки славян-именьковцев, жившие в Волжской Болгарии, назывались арабо-персидскими историками и географами (Ибн-Русте, Ал-Мас’уди и др.) конца I тыс. н.э. этнонимом «ас-сакалиба».

Хазарская эпоха

Хазары - тюркский народ, впервые упомянутый в армянских и византийских источниках в связи с событиями, происходившими в Предкавказье в VI в. н.э. Хазары кочевали в Дагестанских степях и являлись достаточно организованной в военном отношении силой. Во второй половине VI в. хазары, как и многие тюркоязычные племена, находились под властью Тюркского каганата. Из-за внутренних междуусобиц Тюркская держава распалась, и на ее обломках возник ряд самостоятельных этно-политических объединений, в том числе Великая Болгария и Хазарский каганат. Остатки некогда могущественного тюркского рода Ашина, бежавшего на запад, основали там новую правящую династию. Обозначив свои претензии на политическое наследство Тюркского каганата, они поставили новый каганат во враждебные отношения и с тюрками, и с болгарами. Распад Великой Болгарии после смерти хана Кубрата спровоцировал хазарскую агрессию в Приазовье и далее на запад. Оставшийся в Приазовье болгарский хан Батбай (сын Кубрата) подчинился хазарскому кагану, а территория и народонаселение Хазарии увеличилось вдвое. Возникла новая федерация родственных и до известной степени достаточно самостоятельных народов. Древнейшей столицей Хазарии был город Беленджер. В конце VII–начале VIII в. Хазарский каганат оказался в центре политических интриг Византии. В 711 г. хазары помогли захватить императорский трон в Константинополе крымскому армянину Вардану, получившему при восшествии на престол имя Филиппа. Начавшаяся в 713 г. война с арабами закончилась разгромом Хазарии. Каган принял мусульманство. Войны с арабами привели к тому, что хазары начали расселяться в волжских, донецких и донских степях. Родственные им донские и приазовские болгары стали активно оседать на землю. Переход кочевников к земледелию и занятиям ремеслами положил начало формированию новой единой культуры. На всей территории каганата был принят общий тюркский язык, распространилась руническая письменность. Зимовища кочевников постепенно превращались в крупные ремесленные и торговые центры, а затем и в города. Новой столицей каганата стал находящийся в низовьях Волги город Итиль. Другим крупным городом каганата был построенный в 30-х гг. IX в. Саркел. Стали возрождаться разрушенные гуннами причерноморские города. Жители каганата вели активную торговлю с Закавказьем, Византией, Ираном. Контроль традиционных торговых путей позволял брать подати с проходивших караванов. Значительной статьей дохода была дань, которую хазары брали с буртасов, эрзи, черемисов, некоторых славянских племен (северян, вятичей), с ряда горских племен Северного Кавказа, а также с Волжской Болгарии. По сообщению Ибн-Фадлана, вассальная зависимость Волжской Болгарии от хазар к началу X в. стала минимальной. Враждебные отношения с христианскими и мусульманскими соседями привели хазарских властителей в начале IX в. к официальному принятию иудаизма. Однако иудаизм, став религией столичной (итильской) аристократии, противопоставил ее всему остальному, не связанному со столицей хазарскому миру. Все, кто не принял иудейской религии, объединились против правительства. В многолетней междоусобице погибли главы многих могущественных родов. К середине Х в. Хазария окончательно утратила свое могущество. В 80-х годах IX в. древнерусский князь Олег присоединил к своему княжеству земли плативших ранее дань кагану славянских племен. В 60-х годах Х в. киевский князь Святослав разгромил Хазарский каганат и разрушил его столицу. В конце Х в. князь Владимир, заключив союз с гузами, пошел сначала на Болгарию, а затем по Волге на остатки хазар. Он овладел страной и наложил на хазар дань. В последний раз этноним хазары упоминается в русской летописи XI в. в связи с заговором против Олега Тмутараканского.

Памятники хазарского времени преимущественно представлены материалами салтово-маяцкой археологической культуры.

На территории Самарского Поволжья к этому периоду относятся памятники новинковского типа на Самарской Луке, отдельные поселения и погребения в левобережье Волги, погребальные комплексы мадьярского круга.

Новинковский культурный тип

Новинковский культурный тип – группа памятников второй половины VII–VIII вв. Новинковский культурный тип был выделен Г.И. Матвеевой и назван по раскопанному ей в начале 1980-х годов Новинковскому курганному могильнику. Памятники новинковского типа сосредоточены на Самарской Луке, в Волжском и Ставропольском районах. В настоящее время открыто около 30 памятников новинковского типа. Раскопкам подвергались могильники у сел Новинки, Брусяны, Малая Рязань, Рождествено, Осинки, Выползово. Целенаправленным изучением памятников новинковского типа занимались А.В. Богачев, Р.С. Багаутдинов, С.Э. Зубов, Н.А. Лифанов, Д.А. Сташенков. Наиболее распространенный вид памятников новинковского типа – курганные могильники с насыпями, содержащими крупные известняковые камни, над погребениями сооружались выкладки из камня. Известны и грунтовые захоронения этого типа. В наиболее ранних курганах (VII–начало VIII в.) наброска из камней была весьма мощной, а в самых поздних (конец VIII в.) – скорее символической. Известно несколько случаев, когда погребенный лежал внутри оградки из камней. Под курганом находилось от 1 до 12 погребений. Погребенные лежали в овальных или подпрямоугольных ямах глубиной до 1 м, вытянуто на спине. Могильные ямы, как правило, были простыми (с ровным полом и отвесными стенками). Однако, встречены ямы более сложной конструкции: со ступенями, подбоями и нишами. В ранних погребениях скелеты лежат головой на восток, в более поздних – на север и на запад. Известны случаи кремации умерших. Погребальный инвентарь чрезвычайно разнообразен: керамика, оружие, украшения, орудия труда, конская упряжь. Керамика представлена кувшинами, горшками, мисками. В могилах посуда размещалась чаще всего у головы погребенного, реже – в районе пояса или у ног. Нередки случаи находки керамики вне могилы – в курганной насыпи (остатки погребальных тризн). Украшения, элементы одежды и предметы туалета были найдены в мужских, в женских и в детских захоронениях. В мужских погребениях, это, как правило, металлические части (пряжки, накладки, наконечники) поясных наборов, серьги, перстни. В женских – всевозможные бусы, подвески, пронизки, серьги, булавки, игольники, копоушки, браслеты, зеркала. В детских – амулеты, бусы, сунаки. Оружие и предметы вооружения находились, в основном, во взрослых мужских захоронениях. Это сабли, палаши, наконечники стрел и копий, топоры, кистени, колчанные крючки и костяные накладки на луки. В мужских захоронениях найдены также элементы конского снаряжения: стремена, удила, украшения узды и обкладки передней луки седла, изготовленные из кости. Анализ погребального обряда и инвентаря позволили ряду исследователей предположить, что памятники новинковского типа оставлены какой-то частью племен ранних болгар, которые мигрировали на Среднюю Волгу из районов Северного Кавказа и Приазовья во второй половине VII в. после распада Великой Болгарии хана Кубрата. Однако население, пришедшее в район Самарской Луки, антропологически и этнически было неоднородно. Об этом свидетельствуют данные антропологии ранних болгар и наличие специфического типа погребального обряда (сооружение земляных курганов с ровиками).

Ранние болгары, в том числе племена, оставившие памятники новинковского типа, явились этнической основой населения раннефеодального государства на Средней Волге - Волжской Болгарии.

Венгры древние (протовенгры)

Среди угорских племен, заселивших территорию Среднедунайской низменности около 896 г., византийский император Константин Багрянородный называет племена неки, мегери, куртигермата, тариана, генах, кари, каси и примкнувших к ним каваров, «оторвавшихся от хазар». В Европе, и, в частности, у славян, за пришельцами утвердился собирательный этноним оногуры–онгры–венгры. По сообщению Константина Багрянородного, племена венгерской конфедерации в IX в. до появления в Карпатском бассейне жили в местности Ливедии, вблизи Хазарии, а затем в более «западной стороне, в местах, называемых Ателькузу». Ливедия, по мнению многих исследователей, находилась где-то между Доном и Днепром, а Ателькузу – в междуречье Днепра и Прута.Письменные источники сообщают и о древней прародине венгров, называемой Magna Hungaria или Hungaria Maior (прежняя, старая Венгрия). Единственным «очевидцем» старой Венгрии был венгерский монах-домициканец Юлиан, предпринявший в 1235-1236 гг. путешествие на восток с целью найти своих соплеменников, остававшихся на древней родине и обратить их в христианство. Восточных венгров, у которых еще сохранились предания об уходе от них основной массы сородичей, Юлиан отыскал близ реки Этиль в двух днях пути от большого булгарского города.

Археологические исследования в Среднем Поволжье и Южном Приуралье позволили выявить ряд могильников (Больше-Тиганский и др.), по погребальному обряду и инвентарю сопоставимых с памятниками конца IX–первой половины Х в., раскопанными на Дунае на территории современной Венгрии.

Могильники венгров расположены на возвышенных местах, преимущественно на холмах. Расположение могил таково, что центральное положение занимают богатые захоронения мужчин-воинов. При преобладании простых по конструкции могильных ям с отвесными стенками известны и широкие, преимущественно мужские могилы с односторонними заплечиками-ступеньками. Господствует ориентировка погребенных головой на запад. Встречается обряд сопровождения умерших погребальной пищей, в изголовье погребенных иногда находят кости (берцовые и позвонки) домашних животных. Важный элемент погребального обряда венгров: применение погребальных масок (или их элементов – наглазников, наротников), сделанных из листового металла.

Для древневенгерских комплексов Среднего Поволжья и Южного Приуралья характерна керамика кушнаренковского и кара-якуповского типов. Основная масса памятников второй половины I тыс. с такой керамикой исследована на территории современного Башкортостана. Истоки этой керамической традиции исследователи находят в культурах лесостепного Прииртышья и Южного Зауралья эпохи раннего железного века.

По-видимому, не все протовенгерские племена ушли с территории MAGNA HUNGARIA. Часть из них осталась в Волго-Уральском регионе и приняла участие в сложении населения и культуры Волжской Болгарии.

На территории Самарского Поволжья исследовано несколько комплексов конца VIII–IX в. (Немчанка, 116 км и др.), которые не без основания можно связывать с культурой протовенгров.

Автор: Богачев А.В., Сташенков Д.А.